Апрель 1942.

Вагоны стояли набитыми, как в бочке селедок, слабыми людьми. Это было днем. К ночи нас повезли по лесной узкоколейке, потом посадили на машины и везли по Ладоге. Ехать было страшно, нас обстреливали. Мой брат Женя нам говорит: «Мама, Тося и Коля, закрывайте глаза, чтобы не так было страшно тонуть».

Воды на льду было много, машинам ехать трудно, но мы, слава Богу, до берега доехали, после нас еще несколько машин доползли, а потом раздался страшный крик. На берегу была огромная беда — кричали, плакали, что на дно Ладоги ушло семь машин с людьми, а может, и больше.

В эту ночь мы хотели отогреться, но не пришлось. Церковь была большая, но вся разбита, кругом сквозняки и вокруг нас покойники, но мы не боялись, привыкли дома, на Песочной, где валялись на каждом шагу.

Из дневников ленинградской школьницы Антонины Григорьевой, 11 лет.